Прикончить чародея - Страница 45

Шаман прислонил посох к стене, приставил клинок к моему горлу и вытащил из моего рта кляп.

– Я – шаман, – предупредил он. – Учую твое заклинание, и ты – труп.

Ха, он даже способен связно выражать свои мысли. Наверное, великий местный мудрец.

– Я – Штуг, – сказал он.

– Я – Рико, – не вижу повода, чтобы не представиться, тем более, что Штуг сделал это первым. Может быть, это начало продуктивного диалога?

– Ты – чародей, – полуутвердительно-полувопросительно сказал Штуг.

– Да.

– Хорошо. Я вырву твое сердце, пока ты еще будешь жив, съем его и обрету твою силу, – да, вряд ли это можно считать обнадеживающим началом.

– Сила чародея не передается таким способом, – сказал я. – Это всего лишь примитивное суеверие.

– Женщина – великий воин, – сказал Штуг. – Гмык съест ее сердце и обретет ее силу и ловкость.

– Вряд ли, – заявила Карин. – Скорее, твой Гмык мной подавится.

– Когда говорят мужчины, женщина должна молчать, – сказал Штуг. Не стоило ему говорить Карин подобные вещи.

– Это кто тут мужчина? – поинтересовалась она. – Неужели у тебя есть что-то под твоей повязкой?

Штуг огрел ее посохом. Похоже, он попал по сломанным ребрам, потому что лицо Карин искривилось от боли.

– Почеши правее, – попросила она.

Второй раз шаман, никогда не слышавший, что женщин бить нехорошо, ударил гораздо сильнее, целясь в живот. Карин согнулась, подтянув связанные ноги к туловищу.

– Еще разок, – попросила она. – Похоже, ты попал, куда надо.

Чего она добивается? Чтобы ее забили до смерти?

Правая рука, вспомнил я. Правая рука, и начинать надо не с мизинца, а с безымянного пальца.

Все еще держа клинок у моего горла, Штуг занес посох для следующего удара. А ведь он меня уже порезал, заметил я. Должно быть, дернул рукой с мечом, когда бил Карин. Горячая струйка крови потекла мне на грудь.

– Стой, – сказал я Штугу.

Он замер с поднятым посохом.

– Бить женщин нельзя, – сказал я. – Ударишь еще раз, и я тебя убью.

– Как? – заинтересовался он.

И ткнул ее концом посоха. Не сильно. Только чтобы посмотреть на мою реакцию.

Дурак.

Ему стоило следить за реакцией Карин.

Она ударила его связанными ногами в лицо. Шаман отлетел от нас на пару метров, выронив посох и меч. Не знаю, чего Карин хотела этим добиться. Наверное, ничего. Бравада перед лицом смерти.

Я закончил последовательность действий и веревки опали с моего тела. Затем я произнес заклинание, освободившее от пут Карин.

Мы вскочили на ноги. Она схватила меч, а я – посох, который был заряжен магической энергией под завязку.

Наверняка старый дурак Штуг не мог пользоваться обычными заклинаниями, и использовал в своих целях грубую силу. Посох содержал в два раза больше магии, чем я смог бы накопить при помощи многочасовой медитации. Не исключено, что этот посох шаманы гоблинов передавали друг другу по наследству.

Использовав против гоблинов их собственные запасы маны, я запустил в племя десяток файерболов сразу, а Карин набросилась на них, подобно демону из преисподней.

Наверное, это было то еще зрелище.

Голый чародей и обнаженная воительница.

Мигель утверждает, что драться без одежды гораздо сложнее по чисто психологическим причинам. Не знаю. Я пребывал в такой ярости, что не обращал внимание на подобные мелочи.

Я был Гвендалем Хромым, отражающим атаку морских пиратов на южное побережье.

Я был Кирваном Громобоем, сражающим орков в битве на реке Кирби.

Я был Обероном Финдабаиром, бьющимся с ограми, напавшими на Зеленые Острова.

Я был Лоуренсом Справедливым, штурмующим мятежный город Биркли-на-Холмах вместе с армией Людовика Четвертого.

Я был Роальдо Вырви Глаз, Джакомо Бертолуиджи, Грегором По Облакам Идущим, Стивеном Повергающим в Трепет, я был всеми великими магами прошлого и современности, а по правую руку от меня билась Кара Небесная, храбрейшая женщина всех времен и народов.

Вру.

Хотелось бы мне верить, что в тот момент я был не в себе. Это могло бы стать прекрасным оправданием. Я был в ярости, я был зол, я жаждал драки, но часть моего рассудка осталась абсолютно холодной. Спокойной и невозмутимой. Ярость не затопила ее.

И эта часть прекрасно понимала, что я делаю.

Убиваю.

Самцов, самок…

Нет, опять вру.

Мужчин, женщин, стариков и детей. Всех, без разбора.

Я убил Штуга, как обещал. Показал старому шаману, собиравшемуся съесть мое сердце, что такое настоящая магия. Я высушил его тело заклинанием обезвоживания. Когда я закончил, в нем не осталось ни грамма жидкости, и он весил всего несколько килограммов.

А заклинание обезвоживания – это даже не часть боевой магии. Просто полезная штуковина, если магу требуется быстро высушить промокшую одежду.

Гмыка я тоже убил. Прожег ему грудь файерболлом.

Еще я убил кучу гоблинов, имен которых не знал.

Миром правит сила.

Милосердие – это слабость.

Потом все кончилось.

Хорошо, что они побежали.

Если бы они этого не сделали, я бы, наверное, убил всех.

Обнаружив, что драться больше не с кем, я упал на колени. Весь каменный зал был завален трупами гоблинов.

Карин остановилась рядом со мной, уронив свои мечи на пол. Второй свой клинок она так и не нашла, и в бою орудовала коротким мечом гномов, добытым у врага. Карин была покрыта кровью с ног до головы, и ее собственная кровь из многочисленных порезов смешивалась с кровью убитых гоблинов.

Наверное, я выглядел ничуть не лучше.

А кровь у гоблинов тоже красного цвета, заметил я.

– Все кончилось, Рико, – тихо сказала Карин.